Самым сложным оказалось вывести это недоразумение, набитое непрестанно матерящимися представителями высокой культуры уголовной среды, за риф. А он тут был — риф, и об него разбивались огромные волны. Наш-то плот волну преодолел относительно легко, а вот «философский пароход» Альянса чуть не развалился. Однако, к счастью, обошлось.

Бандитов мы прикрепили к их транспорту надёжно. Чтобы могли только лежать и вращать глазами. Ни парус тронуть, ни пошевелиться — привязали каждого к своему брёвнышку. Чем меньше их вернётся на остров — тем лучше будет.

Я, конечно, понимал, что запускаю нехорошую историю. Ведь если мы такое можем сделать, то и по отношению к нам могут аналогично поступить. И даже сначала хотел отказаться от этой идеи и доставить пленников в Мыс… Однако среди пленников обнаружился тот самый Дяхан, который последним отправил меня на перерождение — после чего получил от Борборыча по пустотелке, но всё-таки выжил.

Очнувшись, он грозил нам карами земными и даже небесными — и обещал наказать нас, как только снова соберёт орду. Исчезновение Медоеда привело к тому, что бандитские авторитеты местного разлива принялись собачиться между собой. Альянс стремительно распадался, и именно Дяхан сумел собрать всех в единый кулак. Где-то уговорами, где-то угрозами и пытками — но сумел. Он понимал, что Альянсу требуется новое оружие и броня, и знал про месторождение меди, на котором мы построили посёлок. Собрав все силы, Дяхан отправился к Медному, рассчитывая застать нас врасплох.

Даже появление ударников его не сильно напугало. Ошибся он в одном — решил брать затяжным штурмом. Вот это и стало его роковой ошибкой. К концу боя ему было известно от командиров, что почти все бойцы орды выдыхаются — попросту не хватает энергии. Однако он потребовал продолжать бой, рассчитывая, что и мы тоже уже на пределе. Но мы-то умирали и возрождались с полным запасом энергии, в отличие от штурмующих… Дяхан ошибку учёл и обещал в следующий раз задавить нас уже окончательно. Самое смешное, что был бы он менее словоохотливым — и пребывал бы сейчас в статусе пленника на пути в Мыс.

Да вот только после таких обещаний ему сунули в рот кляп и начали бодро строить плоты. Ветер у берега всегда дул с запада — и на восток. Все бури приходили к нам тоже с запада. Так что общее направление, куда поплывут пленники, было понятно. Лишь сами бандиты об этом ещё не догадывались. Нам оставалось только отвести плот подальше, что мы и сделали. Теперь оба судна мерно качались на волнах. Я перешёл на плот к бандитам и присел на корточки рядом с Дяханом, выдернув кляп.

— Ну вот и всё! — обрадовал я его.

Рядом со мной встали Борборыч, Гена, Ден и Данил.

— Что всё? Думаешь, если ты утопишь нас, мы не возродимся и не вернёмся, придурок? — зло спросил бандит.

— Возродитесь, конечно! — кивнул я. — Зато умирать вы будете долго — несколько дней. И уплывёте далеко…

— И что? Мы всё равно на остров вернёмся, казёл! И тогда ты мне за всё ответишь! — Дяхан всё ещё не понимал всю глубину нашего коварства.

— Островов много, Дяхан! — лично я собирался сделать последние дни невольных эмигрантов максимально неприятными, так что даже не стал скрывать правду. — Выйдете из зоны влияния этого острова, попадёте к соседнему. И возродитесь не тут, а там…

— Сука! Петушара сра….

— Страдай молча! — посоветовал я, вставляя кляп назад.

— Слышь, как тебя… Филипп! — заговорил один решительный бандит. — Давай без…

— Тоже кляп захотел? — спросил я, строго на него глянув.

— Нет… — сразу замотал головой тот.

— Тогда хлебало завали и вперёд! — посоветовал я. — К новой счастливой жизни!

— Оркестра у нас нет, — кивнул Борборыч. — «Дорожную» сыграть вам некому, но вы там сами себе мысленно её напойте…

— Ву-ы! Ву-э-у! Ву-э-у! У! Ву! Ву-у-ву-и вуы! — прощался с нами Дяхан, выпчив глаза так, что, казалось, ещё немного, и они выскочат из орбит.

— Да-да! — кивнул я ему. — Мы тоже будем скучать! Бывайте!

Покидая последним плот бандитов, я отвязал канат, которым мы его выводили на глубину. Руками мы развернули плот в нужном направлении, и тот неспешно поплыл по волнам, подгоняемый ветром.

— Ву-Ву! Ву-ву — ву ву-вух! — не унимался Дяхан. — Вуп! Вы! Ву-ох!..

— Кажется, он пожелал тебе сдохнуть! — предположил Борборыч.

— Мне им подобного даже желать не нужно, — пожал я плечами. — Если их назад не прибьёт (а не похоже, чтобы такое могло случиться), то он точно сдохнет через несколько дней.

Бандиты дёргались в путах, пытались скатиться в воду, старались освободиться, но мы вязали их со знанием дела — с учётом нашей ошибки с Медоедом. Все их бесплодные потуги могли разве что развалить конструкцию, да и то не в ближайшую пару дней. А им этого времени вполне хватит, чтобы уплыть достаточно далеко. И никто больше не соберёт орду Альянса. Разрозненные банды, лишённые рабов, единого лидера и целей, станут лёгкой добычей тех, кто ещё не потерял в своей жизни ориентиры. Нашей, например!..

За оставшийся день мы отправили в плавание ещё пять плотов — три сотни разбойников навсегда покинули наш остров. Надеюсь, никого из них я больше не увижу, потому как они мне были отвратительны и омерзительны. Почти все… Были, наверно, среди пленных люди, которые в Альянс шли от безысходности, и, может, попади они в другую часть острова — стали бы полезными членами общества, как тот же Финик. Однако никого из них мы не отпустили — рано пока жителям острова знать, как избавляться от неугодных.

Ещё один-два дня, и мы могли выдвигаться в Мыс, но в какой это реальности планы и намерения совпадают с действительностью?

День сто пятьдесят восьмой!

Вы продержались 157 дней!

— Филя! Вставай! — я открыл глаза и уставился на будившего меня Ваню. — Там это… В общем, тебе лучше самому послушать.

На дворе стояла глубокая ночь, между прочим!.. Филипп Львович — мальчик правильный и по ночам либо спит, либо дерётся. А не ходит смотреть на непонятное что-то!.. Я уже было собрался всё высказать Ване в лицо, но передумал — зачем нагнетать. Схожу, посмотрю… А если ничего интересного не увижу, вот тогда и выскажу.

Мы вышли из дома, запалили просмолённый факел и прошли к центру Медного, где находилась точка возрождения. Внутри кто-то то ли плакал, то ли икал — то ли сразу и то, и другое.

— Вышел в туалет, услышал, зашёл… — начал спутано объяснять Ваня. — И… В общем, ты зайди и сам всё поймёшь!

— А ты словами не можешь объяснить? — поинтересовался я.

— Могу, но это будет долго, — признался Ваня.

— А что там за звуки внутри? — спросил я с подозрением.

— Там сидит девушка из освобождённых от Альянса… и рыдает! — пояснил Ваня.

— Так, а почему не успокоил? — возмутился я, двинувшись ко входу под навес.

— Я попытался, и тут оно всё и случилось… — Ваня пошёл за мной.

В последний момент перед входом я обернулся и ткнул ему пальцем в грудь:

— Если по итогам окажется, что это всего лишь глупый прикол, твой или рыжих — завтра мне лучше вас не видеть! — предупредил я, но Ваня молча указал на вход.

Я откинул рукой тонкие верёвки с пучками листьев, служившие здесь дверью — и вошёл, пригнувшись и опустив факел, чтобы не дай Система не запалить тут всё. Девушка и в самом деле имелась — она сидела прямо на земле, обхватив колени руками, привалившись спиной к памятнику и дрожа всем телом. Широко раскрытые глаза с расширенными зрачками смотрели прямо и не мигая. Я не врач, но диагноз поставил — истерика в результате сильного потрясения. Надо было сказать ей что-то ласковое, успокаивающее…

— Ты как там, что с тобой случи… — начал я, но был прерван самым бессовестным образом: истошным визгом и криком.

— Не подходи! Отойди от меня!!!

Я слегка отступил и задумался. Ваня долго смотрел на меня, а потом спросил:

— Системное сообщение появилось?

— Нет, — признался я. — А должно было?

— Ну, когда я вошёл, мне высветили… — Ваня пожал плечами и развёл руками. — Не понимаю, почему не высветили тебе.